astlena в Тысяча лет борьбы Руси против Жидовина и Змея с горы СионОригинал взят у martinis09 в Тысяча лет борьбы Руси против Жидовина и Змея с горы Сион
источник
Русский историк и литературовед Вадим Кожинов пиcал[1], что вся современная история изучения русской литературы, за редкими исключениями, по сути не имеет существенной связи с исторической наукой, достаточно плодотворно развивавшейся за последние десятилетия. И речь идет как об изучении литературы Древней (до XIII в) и Средневековой (XIV-XVII вв.) Руси, так и истории отечественной литературы в целом.
Поэтому, как говорили наши замечательные историк И.Я. Фроянов и фольклорист Ю.И. Юдин[2] на примере изучения древнего эпоса необходимо заново открыть границу между исследованиями истории русского Слова и исторической наукой. В свое время этой границы как бы вообще не существовало, поскольку такие исследователи русской словесности, как Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, Н.С. Тихонравов, А.А. Шахматов, являли собой в равной мере и филологов и историков. Но всеобщая тяга к специализации, привела к отчуждению филологии и истории. Конечно, при существующем объеме знаний специализация является необходимой, но без связи науки, изучающей историю русского Слова с современной исторической наукой, История России многое теряет, а то и становится объектом манипулирования.
К сожалению, в русских летописях и исторической литературе по причине превалирования в определенный период «западных» и «выкрещенных» историков, политической и христианской цензуры (не желавшей возвеличивать «языческих» князей), тема создания общерусского государства выхолощена. Более того, история преподносится таким образом, что до крещения Руси, русские были «людьми второго сорта» и «почти зверями». Но никто не объяснил, каким образом «эти варвары» в то же время оказались чуть ли не поголовно грамотны, а записки с бытовыми просьбами, любовными посланиями, а то и «обсценной лексикой» посылали друг другу не князья, а самые обычные люди. И не только на «созданной для Руси» кириллице, но и руническим письмом.
Наша история перевиралась – начиная от сокрытия и уничтожения древнейших письменных памятников, до переписи истории так, как это представлялось в «первом» и «втором Риме». И «в Сионе».
Не случайно еще в XVI в. Мавро Орбини писал «одни воюют, другие пишут историю» - в XVII веке «еретик, иезуит, бесермен и жидовский обрезанец» Арсений Грек объезжал монастыри и целенаправленно сжигал древние славянские рукописи. В XVIII веке Ломоносов в буквальном смысле ломал носы «немецким создателям русской истории» Г.Ф. Миллеру, А.Л. Шлёцеру, Г.З. Байеру и другими «приглашенным академиками», зачастую не знавших русского языка, но продвигавшим мифы о «Происхождении имени и народа Российского» по ватиканской заготовке «норманнской теории становления Руси». В XIX веке Наполеон, которому франкмасоны без боя сдали на растерзание Москву, не только ободрал кресты, купола и вывез золото из ризниц храмов, но и на 60 тяжелогружённых подводах вывез все исторические реликвии Оружейной палаты Кремля (тысячу предметов - от первого Евангелия, до доспехов Александра Невского), и которые бесследно исчезли при отступлении «великой армии».
Не меньший погром в XX веке устроили и иудо-комиссары, решившие «разрушить до основания» и создать «новую историю». Они не только уничтожали русскую элиту, исторические и культурные памятники, но и внедрили чуждые символы, и оккупировали культуру и информацию – в т.ч. семантическую и историческую.
О «ГЕРОИЧЕСКОМ ПЕРИОДЕ» ИСТОРИИ РУСИ В РУССКОМ СЛОВЕ
«...удивляюсь, как мог Карамзин написать так сухо первые части своей "Истории", говоря об Игоре, Святославе. Это героический период нашей истории»А.Пушкин, 1827 год
Пушкин не должен был удивляться, поскольку «История государства Российского» — это не научное, а политическое произведение писателя-масона.
Бытие и сознание любого народа уходят своим корнями в «доисторические» времена, длившиеся тысячелетиями. Это очевидно передаётся и в содержании русского героического эпоса - богатырских былинах, являющихся ценнейшей частью начальной стадии развития национальной культуры. Один из ярких исследователей эпоса Дмитрий Балашов полагал, что истоки тех или иных былин восходят еще к V-III векам (или даже к VII веку) до нашей эры, хотя и делает оговорку, что «история восточных славян археологами прослежена пока в глубь времени лишь до IV в. н. э. Далее начинается область гипотез»[3]
Между тем, русский героический эпос, конечно же, вобрал в себя образы и мотивы, сложившиеся еще в общеславянскую, праславянскую и дославянскую (арийскую) эпохи, то есть за много столетий до того времени, когда эпос этот действительно стал формироваться (мы помним, гидронимика убедительно показывает, что события, описанные в эпосе Махабхарата, происходили на территории современного Приочья). При этом в русском эпосе прослеживаются мотивы дальнего странствия и завоевания дальних стран, воссоздавая историческую реальность древнейшей Руси. Так былинный князь Волх Всеславьевич, завоевав «Индейское» царство, «тут царем насел».
И если Русь Ярослава, в той или иной степени сохранилась до наших дней в зодчестве, изобразительном искусстве и выдающихся памятниках письменности, то от предшествующих времен до нас дошли только записанные позднее устные предания, разрозненные иноязычные свидетельства и нуждающиеся в археологической дешифровке остатки материальной культуры. Однако совместная работа историков и археологов доказывает (особенно в последние десятилетия), что IX-Х столетия были для Руси периодом исключительно масштабных исторических деяний и были истинно героической эпохой. В этих деяниях выковались основы государственности Руси, окончательно сформировавшейся при Ярославе.
В большинстве обобщающих работ о былинах господствует представление: начало сложения былин датируют чаще всего XI, в крайнем случае самым концом Х века, а в значительной степени и более поздними временами - XII-XIV или даже XV-XVI столетиями. Датировки «советских энциклопедий», говорят, что «былины сложены главным образом в 11-16 вв.»[4] и т. п.
Нет сомнения, что эпос, веками существовавший в русле устной традиции, вбирал в себя те или иные значимые элементы более поздних времен. Однако героический эпос как феномен культуры сложился на Руси уже к XI веку, позднее представляя собой «наследие» прошедших событий. Так в словесно-музыкальном творчестве с середины XI века господствовали уже не богатырские былины, а иные явления.
И в качестве доказательства этого утверждения мы не будем облегчать себе задачу и использовать работы только «очевидных славяно- и русофилов». Между тем, изучая археологическое изучение древнерусского воинского быта, такие этнографы, как Р.С. Липец и М.Г. Рабинович, в своей работе «К вопросу о времени сложения былин (Вооружение богатырей)»[5], пришли к убедительному выводу, что в былинах содержится абсолютно «любовное» изображение всего комплекса древнерусского оружия и соблюдена полная точность воинской терминологии:
«Во многих былинах подробно описано, как именно вооружены богатыри князя Владимира... такой же комплект вооружения упомянут и в повествовании летописи о том, как в 968 году киевский воевода Претичпоменялся оружием с печенежским князем... в былинах описываются именно те брони, какие были в употреблении в Х в. кольчатые и дощатые. Ни разу не встречено упоминания о более сложных видах брони, вошедших в употребление позже... Мы не останавливаемся в данной статье на обрядах погребения дружинников, что также отражено в былинах... Отметим лишь, что погребение богатыря Михаила Потыка в полном вооружении, с конем в сбруе, под насыпным курганом, - т. е. по обряду, сохранившемуся в Древней Руси не позднее X-XI вв.»[6]. Это доказывает, что былины формировались в воинской, дружинной среде и не позднее XI века.
Далее Р.С. Липец, в своей книге «Эпос и Древняя Русь» доказывала, что «к концу Х в. уже существовала богатая эпическая традиция, что и при отце Владимира - Святославе, и еще при Игоре и Олеге, а возможно и в IX в., эпические сказания и песни заняли свое место в культурной жизни Руси. В том же виде, как былины дошли до нас, они выкристаллизовывались в "эпоху Владимира"... Это заставляет предполагать, что былины начали формироваться несколько раньше, когда в IX-Х вв. шло образование государственности, с которой эпос в классической форме неразрывно связан... Русский героический эпос, создавался, конечно, на основе тысячелетнего развития устного народного творчества, черпая оттуда и сюжеты в их общей форме, и художественные образы и приемы, но как жанр он смог сформироваться только к концу I тысячелетия н. э.... Основная методологическая опасность при изучении былин заключается как раз в подмене анализа их как жанра анализом архаических прасюжетов, использованных и модернизированных эпосом... и традиционных элементов поэтики»[7].
И едва ли следует сомневаться в том, что былинного князя Владимира уместно «идентифицировать» с летописным князем Владимиром.
Германский русист Рейнгольд Траутманн (1883-1951) в 1920-х годах в сочинении «Русский героический эпос» писал: «Тот, кто попробует в качестве ли исследователя или любителя литературы проникнуть в духовную жизнь русского народа, будет ослеплен исключительным явлением русской литературы XIX века. В необычайном блеске лежит это море русской литературы перед нашими глазами". Однако "остаются сейчас в темноте причины и сама возможность такого замечательного проявления русского духа... Явление, которое вводит нас в глубь самой сущности русской народности и русского искусства,- это русская, великорусская героическая поэзия, цвет русского народного творчества»[8].
П.П. Вяземский (сын поэта), постоянно общавшийся с Пушкиным в 1830-х годах, вспоминал впоследствии: «С жадностью слушал я высказываемое Пушкиным своим друзьям мнение о прелести и значении богатырских сказок и звучности народного русского стиха… Пушкин обратил свое внимание на народное сокровище, коего только часть сохранилась в сборнике Кирши Данилова, что имеется много чудных поэтических песен, доселе не изданных, и что дело находится в надежных рукахКиреевского»[9].
Л.Н. Толстой в ответ на вопрос историка литературы В.Ф. Лазурского, «как же он провел бы курс литературы», совершенно определенно ответил, что «начал бы он с былин, которые очень любит и на которых надолго бы остановился»[10].
Западноевропейская цивилизация выросла на фундаменте древнеримской цивилизации; несмотря на то, что «варварские» племена, сокрушившие античную Римскую империю, в течение долгого времени не «стремились» действительно усвоить ее культуру, самое тело этой цивилизации продолжило свое существование. На Руси свидетельства дохристианской письменной культуры практически полностью были заменены материалами другой цивилизацией, которые поначалу использовалась почти исключительно Церковью, которая не могла ценить уже сложившийся эпос, создаваемый на живом древнерусском языке.
Исследование этнографа, к.и.н. С.И. Дмитриевой «Географическое распространение русских былин» (1975), исходит из бесспорного факта, что основной массив былинного эпоса сохранился на русском Севере, в Поморье - от Онежского озера и Белого моря до Печоры. И Дмитриева, сумела доказать, что эпос сложен не позже XI века[11].
Израильский историк Ю.Д. Бруцкус, посвятивший себя восхвалению Хазарии, утверждал, что именно каганат подготовил «к государственной жизни те южные области, из которых в Х веке русские дружины сколотили(!)Киевское великое княжество»[12], между тем сетует о «долголетней борьбе между хазарами и русскими, тянувшейся в течение целого столетия от взятия Киева Аскольдом около 850 года до разрушения Белой Вежи (Саркела) Святославом в 965 году... эта борьба составляет основной фон всей начальной истории Киевской Руси» (с. 18); даже «в сороковых и пятидесятых годах Х века хазарское царство еще было очень сильно, простиралось от Оки и Волги до Кавказского хребта и Крымского побережья и успешно выдерживало натиск... славяно-руссов»[13].
Бруцкус подтверждает, что отражением «упорной борьбы, которая велась с переменным счастьем между варяго-руссами и иудео-хазарами в южных степях, являются... известные былины о борьбе Ильи Муромца с Жидовином-богатырем, пришедшим из земли Жидовской в "степи Цецарские" под "горою Сорочинскою"... Рассказ хазарского еврея о расправе детей Израиля над русскими дружинниками в земле Цесарской (византийской) у крепости Шуршунской (Херсонесской) может объяснить нам и былинные названия "степей Цецарских" и "горы Сорочинской", где Жидовин напал на Добрыню Никитича»[14].
Сочинители былин, в отличие от последующих летописцев и историков, сумели понять смертельную опасность, которая исходила Русской земле от «Жидовина» - собирательного образа режима Хазарии, обосновавшегося на Волге. Это был поистине критический период в нашей истории. Созданию общерусскому государству способствовало осознание полянами, древлянами, северянами, радимичами, кривичами внешней угрозы своего существования. Промедли русы с объединением и отпором, были бы хазарские стратеги поумнее, и Русский народ мог и не сформироваться в великий народ. Наши предки были бы просто разорваны на части.
Но тема столкновениях русов с «жидовинами» долгое время была табуирована. При этом насаждалось мнение, что русский былинный эпос прежде всего является отражение борьбы с «татарами». Хотя в 60-е годы 19-го века отдельные русские исследователи всё же указывали, что «татары» просто заменили собой в былинах древних врагов. Сегодня, когда информацию сложно утаить, но и не менее сложно найти в мутном её потоке, постепенно удается воссоздать объективную историческую картину смертельного русско-хазарского противостояния VIII – Х веков, когда Хазарский каганат стал для русов главным врагом, угрожавший самому бытию русского народа, что нашло отражение в «богатырском эпосе».
Отметим, что и само слово «богатырь» вошло в русский язык именно в те времена. Хазарский военачальник, воин назывался – «багатур». Часто в былинах появлялись и «богатырки» - женщины-воины, которые не были вымыслом сочинителей былин. В хазарских военных поселениях военную службу несли тогда не только мужчины, но и женщины. Археологи раскопали немало могил с женщинами, похороненными вместе с оружием, воинскими поясами и сбруей.
И пришли они к стене белокаменной,
Крепка стена белокаменная…
Речь в былине («Волх Всеславович») идёт именно об одной многочисленных хазарских крепостей, построенных из крупных плит известняка около Дона и Днепра.
«ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ И ЗМЕЙ С ГОРЫ СИОНА»
Откликом о жестоких военных столкновениях руссов с хазарами стала известная былина о Добрыне-Змееборце. Змей в VIII– Х вв. олицетворял Хазарию. В русских былинах указано, что «нора Змея» находится «за маткой-Волгой», иногда более точно - «На тую гору да сорочйнскую». Исследователь русских былин проф. В.П. Аникин отмечает, что «возможно, речь идёт о последних отрогах Уральского хребта в Самарском крае. Здесь, недалеко от Бузулака, находилась древняя крепость – село Сорочинское. Раньше здесь жили болгары». Которые были данниками и военными союзниками хазарских каганов. Хазарская химера была тем лютым Змеем, который подчинил половину Русской земли: «Свищут молнии, дождь дождит, искры с неба сыпятся – летит Змеище Горынище».
Не случайно русский народ называл это чудовище и «Змеем с горы Сион» - название, сохранившееся в одной из 107 записей былины о Добрыне–Змееборце[15]. В большинстве вариантов былины это название пропало, но полностью стереть его не удалось[16].
Змеище да то Горынощево, Трёхголовое змеище двенадцатихоботное…
Добрыня отрубает 12 хоботов у Змея, садится ему на спину, и Змей переносит богатыря к «своей норе» на горе Сион. Змей просит русского богатыря не жечь его жилище, не губить детей, обещает больше не летать на Русь. Но Добрыня ему не верит, отрубает голову, рассекает на куски тело чудовища и разбрасывает их «по чисту полю» на съедение диким зверям и птицам.
При этом практически во всех вариантах былины упоминается, что Змей похищает прекрасную дочь князя, которую потом Добрыня и освобождает из плена. Это ясный намёк на правило хазарского кагана брать в жёны красивых дочерей русских князей. В некоторых вариантах Добрыня освобождает «из норы» Змея, из полона, 40 тысяч русских людей. Известно, что одним из главных доходов Хазарии была работорговля. Не случайно Змеище бахвалится:
Что похочу, то над ним и сделаю,
Похочю – в полон возьму, похочу – сожгу,
Похочю – и в себя пожру…
«Где тебе меня сожрать, где тебе меня проглотить, собака поганая», - насмехается русский богатырь. Но биться приходится на пределе сил, враг был не шуточный. В одной из былин Добрыня уже стал терять силы, «Змей с Сиона» уже готов был торжествовать победу, но с неба пронизывает всё тело и душу богатыря приказ: «Ты побьёшь змею проклятую!». Его наполняет могучая энергия, и русский меч рубит шею гигантского Змея. Вид и подыхающего гигантского Змея ужасен. Кровь «течёт три дня», окружая гигантскую тушу зловонными озёрами.
«ЕГОРИЙ ХРАБРЫЙ» ПРОТИВ ЖИДОВСКИЯ ЦАРИЩА МАРТЕМЬЯНИЩА
продолжение здесь…
martinis09 в Тысяча лет борьбы Руси против Жидовина и Змея с горы СионТысяча лет борьбы Руси против Жидовина и Змея с горы Сион
источник
Русский историк и литературовед Вадим Кожинов пиcал[1], что вся современная история изучения русской литературы, за редкими исключениями, по сути не имеет существенной связи с исторической наукой, достаточно плодотворно развивавшейся за последние десятилетия. И речь идет как об изучении литературы Древней (до XIII в) и Средневековой (XIV-XVII вв.) Руси, так и истории отечественной литературы в целом.
Поэтому, как говорили наши замечательные историк И.Я. Фроянов и фольклорист Ю.И. Юдин[2] на примере изучения древнего эпоса необходимо заново открыть границу между исследованиями истории русского Слова и исторической наукой. В свое время этой границы как бы вообще не существовало, поскольку такие исследователи русской словесности, как Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, Н.С. Тихонравов, А.А. Шахматов, являли собой в равной мере и филологов и историков. Но всеобщая тяга к специализации, привела к отчуждению филологии и истории. Конечно, при существующем объеме знаний специализация является необходимой, но без связи науки, изучающей историю русского Слова с современной исторической наукой, История России многое теряет, а то и становится объектом манипулирования.
К сожалению, в русских летописях и исторической литературе по причине превалирования в определенный период «западных» и «выкрещенных» историков, политической и христианской цензуры (не желавшей возвеличивать «языческих» князей), тема создания общерусского государства выхолощена. Более того, история преподносится таким образом, что до крещения Руси, русские были «людьми второго сорта» и «почти зверями». Но никто не объяснил, каким образом «эти варвары» в то же время оказались чуть ли не поголовно грамотны, а записки с бытовыми просьбами, любовными посланиями, а то и «обсценной лексикой» посылали друг другу не князья, а самые обычные люди. И не только на «созданной для Руси» кириллице, но и руническим письмом.
Наша история перевиралась – начиная от сокрытия и уничтожения древнейших письменных памятников, до переписи истории так, как это представлялось в «первом» и «втором Риме». И «в Сионе».
Не случайно еще в XVI в. Мавро Орбини писал «одни воюют, другие пишут историю» - в XVII веке «еретик, иезуит, бесермен и жидовский обрезанец» Арсений Грек объезжал монастыри и целенаправленно сжигал древние славянские рукописи. В XVIII веке Ломоносов в буквальном смысле ломал носы «немецким создателям русской истории» Г.Ф. Миллеру, А.Л. Шлёцеру, Г.З. Байеру и другими «приглашенным академиками», зачастую не знавших русского языка, но продвигавшим мифы о «Происхождении имени и народа Российского» по ватиканской заготовке «норманнской теории становления Руси». В XIX веке Наполеон, которому франкмасоны без боя сдали на растерзание Москву, не только ободрал кресты, купола и вывез золото из ризниц храмов, но и на 60 тяжелогружённых подводах вывез все исторические реликвии Оружейной палаты Кремля (тысячу предметов - от первого Евангелия, до доспехов Александра Невского), и которые бесследно исчезли при отступлении «великой армии».
Не меньший погром в XX веке устроили и иудо-комиссары, решившие «разрушить до основания» и создать «новую историю». Они не только уничтожали русскую элиту, исторические и культурные памятники, но и внедрили чуждые символы, и оккупировали культуру и информацию – в т.ч. семантическую и историческую.
«...удивляюсь, как мог Карамзин написать так сухо первые части своей "Истории", говоря об Игоре, Святославе. Это героический период нашей истории»А.Пушкин, 1827 год
Пушкин не должен был удивляться, поскольку «История государства Российского» — это не научное, а политическое произведение писателя-масона.
Бытие и сознание любого народа уходят своим корнями в «доисторические» времена, длившиеся тысячелетиями. Это очевидно передаётся и в содержании русского героического эпоса - богатырских былинах, являющихся ценнейшей частью начальной стадии развития национальной культуры. Один из ярких исследователей эпоса Дмитрий Балашов полагал, что истоки тех или иных былин восходят еще к V-III векам (или даже к VII веку) до нашей эры, хотя и делает оговорку, что «история восточных славян археологами прослежена пока в глубь времени лишь до IV в. н. э. Далее начинается область гипотез»[3]
Между тем, русский героический эпос, конечно же, вобрал в себя образы и мотивы, сложившиеся еще в общеславянскую, праславянскую и дославянскую (арийскую) эпохи, то есть за много столетий до того времени, когда эпос этот действительно стал формироваться (мы помним, гидронимика убедительно показывает, что события, описанные в эпосе Махабхарата, происходили на территории современного Приочья). При этом в русском эпосе прослеживаются мотивы дальнего странствия и завоевания дальних стран, воссоздавая историческую реальность древнейшей Руси. Так былинный князь Волх Всеславьевич, завоевав «Индейское» царство, «тут царем насел».
И если Русь Ярослава, в той или иной степени сохранилась до наших дней в зодчестве, изобразительном искусстве и выдающихся памятниках письменности, то от предшествующих времен до нас дошли только записанные позднее устные предания, разрозненные иноязычные свидетельства и нуждающиеся в археологической дешифровке остатки материальной культуры. Однако совместная работа историков и археологов доказывает (особенно в последние десятилетия), что IX-Х столетия были для Руси периодом исключительно масштабных исторических деяний и были истинно героической эпохой. В этих деяниях выковались основы государственности Руси, окончательно сформировавшейся при Ярославе.
В большинстве обобщающих работ о былинах господствует представление: начало сложения былин датируют чаще всего XI, в крайнем случае самым концом Х века, а в значительной степени и более поздними временами - XII-XIV или даже XV-XVI столетиями. Датировки «советских энциклопедий», говорят, что «былины сложены главным образом в 11-16 вв.»[4] и т. п.
Нет сомнения, что эпос, веками существовавший в русле устной традиции, вбирал в себя те или иные значимые элементы более поздних времен. Однако героический эпос как феномен культуры сложился на Руси уже к XI веку, позднее представляя собой «наследие» прошедших событий. Так в словесно-музыкальном творчестве с середины XI века господствовали уже не богатырские былины, а иные явления.
«Во многих былинах подробно описано, как именно вооружены богатыри князя Владимира... такой же комплект вооружения упомянут и в повествовании летописи о том, как в 968 году киевский воевода Претичпоменялся оружием с печенежским князем... в былинах описываются именно те брони, какие были в употреблении в Х в. кольчатые и дощатые. Ни разу не встречено упоминания о более сложных видах брони, вошедших в употребление позже... Мы не останавливаемся в данной статье на обрядах погребения дружинников, что также отражено в былинах... Отметим лишь, что погребение богатыря Михаила Потыка в полном вооружении, с конем в сбруе, под насыпным курганом, - т. е. по обряду, сохранившемуся в Древней Руси не позднее X-XI вв.»[6]. Это доказывает, что былины формировались в воинской, дружинной среде и не позднее XI века.
Далее Р.С. Липец, в своей книге «Эпос и Древняя Русь» доказывала, что «к концу Х в. уже существовала богатая эпическая традиция, что и при отце Владимира - Святославе, и еще при Игоре и Олеге, а возможно и в IX в., эпические сказания и песни заняли свое место в культурной жизни Руси. В том же виде, как былины дошли до нас, они выкристаллизовывались в "эпоху Владимира"... Это заставляет предполагать, что былины начали формироваться несколько раньше, когда в IX-Х вв. шло образование государственности, с которой эпос в классической форме неразрывно связан... Русский героический эпос, создавался, конечно, на основе тысячелетнего развития устного народного творчества, черпая оттуда и сюжеты в их общей форме, и художественные образы и приемы, но как жанр он смог сформироваться только к концу I тысячелетия н. э.... Основная методологическая опасность при изучении былин заключается как раз в подмене анализа их как жанра анализом архаических прасюжетов, использованных и модернизированных эпосом... и традиционных элементов поэтики»[7].
И едва ли следует сомневаться в том, что былинного князя Владимира уместно «идентифицировать» с летописным князем Владимиром.
Германский русист Рейнгольд Траутманн (1883-1951) в 1920-х годах в сочинении «Русский героический эпос» писал: «Тот, кто попробует в качестве ли исследователя или любителя литературы проникнуть в духовную жизнь русского народа, будет ослеплен исключительным явлением русской литературы XIX века. В необычайном блеске лежит это море русской литературы перед нашими глазами". Однако "остаются сейчас в темноте причины и сама возможность такого замечательного проявления русского духа... Явление, которое вводит нас в глубь самой сущности русской народности и русского искусства,- это русская, великорусская героическая поэзия, цвет русского народного творчества»[8].
Л.Н. Толстой в ответ на вопрос историка литературы В.Ф. Лазурского, «как же он провел бы курс литературы», совершенно определенно ответил, что «начал бы он с былин, которые очень любит и на которых надолго бы остановился»[10].
Западноевропейская цивилизация выросла на фундаменте древнеримской цивилизации; несмотря на то, что «варварские» племена, сокрушившие античную Римскую империю, в течение долгого времени не «стремились» действительно усвоить ее культуру, самое тело этой цивилизации продолжило свое существование. На Руси свидетельства дохристианской письменной культуры практически полностью были заменены материалами другой цивилизацией, которые поначалу использовалась почти исключительно Церковью, которая не могла ценить уже сложившийся эпос, создаваемый на живом древнерусском языке.
Исследование этнографа, к.и.н. С.И. Дмитриевой «Географическое распространение русских былин» (1975), исходит из бесспорного факта, что основной массив былинного эпоса сохранился на русском Севере, в Поморье - от Онежского озера и Белого моря до Печоры. И Дмитриева, сумела доказать, что эпос сложен не позже XI века[11].
Бруцкус подтверждает, что отражением «упорной борьбы, которая велась с переменным счастьем между варяго-руссами и иудео-хазарами в южных степях, являются... известные былины о борьбе Ильи Муромца с Жидовином-богатырем, пришедшим из земли Жидовской в "степи Цецарские" под "горою Сорочинскою"... Рассказ хазарского еврея о расправе детей Израиля над русскими дружинниками в земле Цесарской (византийской) у крепости Шуршунской (Херсонесской) может объяснить нам и былинные названия "степей Цецарских" и "горы Сорочинской", где Жидовин напал на Добрыню Никитича»[14].
Сочинители былин, в отличие от последующих летописцев и историков, сумели понять смертельную опасность, которая исходила Русской земле от «Жидовина» - собирательного образа режима Хазарии, обосновавшегося на Волге. Это был поистине критический период в нашей истории. Созданию общерусскому государству способствовало осознание полянами, древлянами, северянами, радимичами, кривичами внешней угрозы своего существования. Промедли русы с объединением и отпором, были бы хазарские стратеги поумнее, и Русский народ мог и не сформироваться в великий народ. Наши предки были бы просто разорваны на части.
Но тема столкновениях русов с «жидовинами» долгое время была табуирована. При этом насаждалось мнение, что русский былинный эпос прежде всего является отражение борьбы с «татарами». Хотя в 60-е годы 19-го века отдельные русские исследователи всё же указывали, что «татары» просто заменили собой в былинах древних врагов. Сегодня, когда информацию сложно утаить, но и не менее сложно найти в мутном её потоке, постепенно удается воссоздать объективную историческую картину смертельного русско-хазарского противостояния VIII – Х веков, когда Хазарский каганат стал для русов главным врагом, угрожавший самому бытию русского народа, что нашло отражение в «богатырском эпосе».
Отметим, что и само слово «богатырь» вошло в русский язык именно в те времена. Хазарский военачальник, воин назывался – «багатур». Часто в былинах появлялись и «богатырки» - женщины-воины, которые не были вымыслом сочинителей былин. В хазарских военных поселениях военную службу несли тогда не только мужчины, но и женщины. Археологи раскопали немало могил с женщинами, похороненными вместе с оружием, воинскими поясами и сбруей.
И пришли они к стене белокаменной,
Крепка стена белокаменная…
Речь в былине («Волх Всеславович») идёт именно об одной многочисленных хазарских крепостей, построенных из крупных плит известняка около Дона и Днепра.
Откликом о жестоких военных столкновениях руссов с хазарами стала известная былина о Добрыне-Змееборце. Змей в VIII– Х вв. олицетворял Хазарию. В русских былинах указано, что «нора Змея» находится «за маткой-Волгой», иногда более точно - «На тую гору да сорочйнскую». Исследователь русских былин проф. В.П. Аникин отмечает, что «возможно, речь идёт о последних отрогах Уральского хребта в Самарском крае. Здесь, недалеко от Бузулака, находилась древняя крепость – село Сорочинское. Раньше здесь жили болгары». Которые были данниками и военными союзниками хазарских каганов. Хазарская химера была тем лютым Змеем, который подчинил половину Русской земли: «Свищут молнии, дождь дождит, искры с неба сыпятся – летит Змеище Горынище».
Не случайно русский народ называл это чудовище и «Змеем с горы Сион» - название, сохранившееся в одной из 107 записей былины о Добрыне–Змееборце[15]. В большинстве вариантов былины это название пропало, но полностью стереть его не удалось[16].
Змеище да то Горынощево, Трёхголовое змеище двенадцатихоботное…
Добрыня отрубает 12 хоботов у Змея, садится ему на спину, и Змей переносит богатыря к «своей норе» на горе Сион. Змей просит русского богатыря не жечь его жилище, не губить детей, обещает больше не летать на Русь. Но Добрыня ему не верит, отрубает голову, рассекает на куски тело чудовища и разбрасывает их «по чисту полю» на съедение диким зверям и птицам.
При этом практически во всех вариантах былины упоминается, что Змей похищает прекрасную дочь князя, которую потом Добрыня и освобождает из плена. Это ясный намёк на правило хазарского кагана брать в жёны красивых дочерей русских князей. В некоторых вариантах Добрыня освобождает «из норы» Змея, из полона, 40 тысяч русских людей. Известно, что одним из главных доходов Хазарии была работорговля. Не случайно Змеище бахвалится:
Что похочу, то над ним и сделаю,
Похочю – в полон возьму, похочу – сожгу,
Похочю – и в себя пожру…
«Где тебе меня сожрать, где тебе меня проглотить, собака поганая», - насмехается русский богатырь. Но биться приходится на пределе сил, враг был не шуточный. В одной из былин Добрыня уже стал терять силы, «Змей с Сиона» уже готов был торжествовать победу, но с неба пронизывает всё тело и душу богатыря приказ: «Ты побьёшь змею проклятую!». Его наполняет могучая энергия, и русский меч рубит шею гигантского Змея. Вид и подыхающего гигантского Змея ужасен. Кровь «течёт три дня», окружая гигантскую тушу зловонными озёрами.
«ЕГОРИЙ ХРАБРЫЙ» ПРОТИВ ЖИДОВСКИЯ ЦАРИЩА МАРТЕМЬЯНИЩА
продолжение здесь…
___________________
[1] Вадим Кожинов, «История Руси и русского Слова (Опыт беспристрастного исследования)». М., Алгоритм, 1999, 480 с.
[2] И.Я. Фроянов, Ю.И. Юдин, « Былинная история», и/д СПГУ, 1997
[3] Балашов Д.М., «Из истории былинного эпоса. Святогор», Русский фольклор, Вып. XX, Фольклор и историческая действительность. Л., 1981, с. 20, 17
[4] Советский энциклопедический словарь. М., 1983, с. 184)
[5] «Советская этнография», 1960, № 4, с. 30—43
[6] lbid, с. 32, 33, 41
[7] Липец Р.С., «Эпос и Древняя Русь», М.,1969, с. 9-10, 12
[8] Художественный фольклор. Вып. II—III, М., 1927, с. 35—36
[9] Сочинения кн. П.П. Вяземского, С.-Пб. 1893, стр. 529
[10] Лазурский В.Ф., «Ясная Поляна»// Л.Н. Толстой / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом), М.: Изд-во АН СССР, 1939, Кн. II, С. 444—509, (Лит. наследство; Т. 37/38)
[11] Дмитриева С. И., «Географическое распространение русских былин по материалам конца XIX — начала XX в.», М., 1975, с. 41
[12] Бруцкус Ю.Д., «Письмо хазарского еврея от Х века. Новые материалы по истории южной России времен Игоря», Берлин, 1924, с. 19
[13] lbid, с. 30
[14] lbid, с. 44
[15] включая отрывки, пересказы, разного рода контаминации и тексты, в которых Добрыня заменен другим героем - Оксенышком, Дюком, Ильей Муромцем и др.
[16] впрочем, встречаются в былинах так же Сионская гора, Сион-гора, Сионские горы, а то и Фараон-гора